Про маркиза де Сада не знала ничего и никогда – кроме общераспространенных нарицательных имен. Оказывается, все не так однозначно. Впрочем, как всегда в человеческих судьбах. Его родовой замок, вернее, то, что от него осталось за много ослепительных солнц и свирепых мистралей, находится в центре Люберона, в деревушке Лакост, где всех жителей не больше пятисот. Развалины замка и половину домов в деревне купил Пьер Карден – проводит там фестивали, организовал торговлю сувенирами, построил ресторан, открыл художественную школу и, по мнению местных жителей, всё испортил. Они долго терпели его вмешательство в жизнь деревни, но когда тот решил построить еще и поле для гольфа, устроили акцию протеста на тракторах, аккурат в день открытия очередного фестиваля.

Потомки самого маркиза больше ста лет не упоминали имя Донасьена де Сада в кругу семьи. С его имени сняли табу после того, как один из де Садов побывал в концлагере во время Второй мировой (кстати, на территории Украины) и вернулся оттуда после медицинских опытов, весом в тридцать килограммов, без нескольких органов и на инвалидной коляске. Тогда он пересмотрел свои взгляды на наследие предка, сказав, что дневники и откровения маркиза уже не шокируют его так, как раньше.

Дело в том, что после смерти маркиза де Сада (умер он 10 декабря 1814 года) все его рукописи были конфискованы жандармами, после чего часть была сожжена, а часть распродана. Сын маркиза Клод-Арман де Сад купил все оптом за 175 франков, отвез все бумаги в свой замок Конде-ан-Бри, где и спрятал на чердаке. И с того времени имя маркиза ни разу не произносилось в семье, словно его не существовало в роду – вплоть до 1947 года, когда граф Ксавье де Сад унаследовал замок Конде-ан-Бри. Замок сильно пострадал после войны и требовал ремонта – так и обнаружилось, что замок с «начинкой».
читать дальше
«— А ваши родители никогда не рассказывали о маркизе?
— Нет, что вы, никогда. Это понятно: мои родители, как и остальные потомки маркиза, были благоверными католиками. Их мораль, образ и философия жизни резко отличались от того, о чем писал маркиз. К тому же они не знали его книг, знали разве что о скандальной репутации, которая волновала многих людей в XVIII и XIX веках и продолжает волновать и в наше время. Поверьте, имя маркиза де Сада отождествляют с абсолютным злом. И так везде, — замолкает граф, осторожно управляя машиной на опасной дороге.

— Один из жителей деревни решил открыть ресторан и просил у меня разрешения использовать имя маркиза. Он хороший, простой человек — и я согласился. Но, честно говоря, не думаю, что имя маркиза приносит ему доход — видите, ресторан пуст. Многие используют его имя и, кроме того, извлекают из этого немалую выгоду. Я вынужден был принять законные меры словом, запатентовал имя де Сад в Институте промышленности и торговли. С недавнего времени под именем маркиза выпускается шампанское. С гордостью скажу — качества исключительного: сухое, белое, оно стоит этого имени.

— Два года назад я заключил контракт с лучшим винодельческим кооперативом Мазана (область Прованса), теперь мы выпускаем два сорта вина под именем «Маркиз де Сад» — белое и красное. Надеюсь, что постепенно люди будут связывать имя маркиза с предметами высшего качества, хорошего вкуса. И в конечном счете увидят совершенно иного маркиза де Сада — человека, который обожал веселую жизнь, женщин, любил хорошо выпить и закусить. Даже находясь в тюрьме, он требовал, чтобы жена приносила ему деликатесы, тонкие и дорогие вина. В тюрьме Пикпюс, а затем и в Шарантонском приюте он устраивал грандиозные застолья для своих друзей-заключенных. Поэтому я совершенно уверен маркиз был бы счастлив, увидев свое имя на бутылке доброго шампанского или другого чудесного вина.

— Вас шокируют эротические пристрастия маркиза?
— Послушайте, когда я разобрал и изучил архивы, прочел все, что можно прочесть о маркизе и нравах XVIII века, то убедился, что мой предок, в конце концов, лишь типичный представитель своего безнравственного времени, своего класса, но не более того. Он делал то же самое, что и другие его современники аристократы. Но именно он стал «козлом отпущения», и его единственного заключили в тюрьму. Там, в тюрьме, он и дал волю своей бурной фантазии, своим страстям, описав их в книгах. Маркиз — это явление, и явление значительное в истории моего рода. Я знаю, что он много страдал. Это был человек, которого не поняли в свое время. Может быть, сейчас его можно понять или попытаться понять. Наверное, вас интересует, продолжаю ли я любить его даже после всего, что узнал о нем? Я не разделяю многих его мыслей и взглядов, но то, что я всегда буду защищать, так это его свободу творить. Маркиз никогда не был воплощением дьявола. Его «сумерки духа» сумерки духа его времени, спрятанные в глубинах человеческой души. Поверьте, если я говорю о «сумерках» человеческой души, то знаю, что это такое...»



Полностью интервью можно прочесть здесь:
www.vokrugsveta.ru/vs/article/1139/ "Переживший забвение"